как песчаный демон догадался, что произошло на берегу. И выскользнул во двор через чёрный вход.
Не обнаружив поддержки, Люцзы хмыкнул и взял со стола очередной кувшин.
Тогда Цунь Гуан прибегнул к хитрости. Он сказал так:
– Он тебя назвал жирным боровом.
– Кто? – встрепенулся Чжу Люцзы.
– Оборотень!
Гнев наполнил Чжу Люцзы.
– Где? – завопил он. – Сейчас он у меня получит!
И, схватив с полу свою булаву каумодаки, Чжу Люцзы ринулся на речной берег. Цунь Гуан, размахивая посохом, побежал за ним.
Первым оборотня заметил Чжу Люцзы и тут же с рёвом на него набросился.
– Как смеешь ты обзываться! – орал Чжу Люцзы. – На себя посмотри сам! Борода у тебя как у козла!
Оборотню, который увернулся от первого удара Люцзы, такое обращение пришлось не по нраву. Он вскричал в ответ:
– А ты как боров! Голова у тебя как арбуз!
Противники сходились ещё семь раз, но без успеха для каждой стороны. Удары оборотня не оставляли на Люцзы и следа, а булава каумодаки так ни единожды и не попала по цели.
На восьмой раз Чжу Люцзы так размахнулся булавой, что, промахнувшись, прокрутился вокруг своей оси и наконец-таки приложил оборотня тяжёлым набалдашником по спине. К удивлению Люцзы, булава прошла насквозь, словно оборотень был сделан из песка, который расступился перед набалдашником и тут же сомкнулся вновь. Чжу Люцзы потерял равновесие и упал навзничь.
Тут на подмогу ему пришёл Цунь Гуан, который обрушил свой посох на оборотня, но промахнулся и только вытянул Чжу Люцзы по спине. Тот застонал и с трудом поднялся на ноги.
Вдвоём Люцзы и Цунь Гуан напали на оборотня, который под их натиском попятился к реке. Всё сложнее было ему уворачиваться от взмахов тяжёлой булавы Люцзы и от сверкавшего золотом посоха Цунь Гуана. Но даже когда увернуться не выходило, и булава, и посох проходили сквозь оборотня словно нож через масло.
Цунь Гуан вскочил Чжу Люцзы на плечи и, прочертив посохом широкую дугу, нанёс удар такой силы, что всякого под него попавшего вогнало бы в землю по пояс. Цунь Гуан примеривался оборотню прямо по голове и уже представил, как тот увязнет в песке по самые уши. Но за миг до удара оборотень вдруг ухватил свою голову рукой и оторвал её от тела. Посох Цунь Гуана со всего маху угодил оборотню промежду плеч – туда, где только что была голова, – и прорубил оборотнево тело насквозь. Конец посоха вонзился в песок, поднимая вокруг Люцзы и Цунь Гуана тяжёлое песчаное облако.
Песок облепил поединщикам лица. Цунь Гуан и Люцзы побросали оружие и принялись тереть глаза, вытряхивая из них песок. Оборотень же воспользовался этим моментом и зарылся под землю.
– Куда он подевался? – промолвил Люцзы, проплевавшись.
– Под землю! – догадался Цунь Гуан.
Он схватил посох и воткнул его в песок рядом с собой. Оборотень же был по другую сторону. На поверхность он проступал только небольшим холмиком, который Цунь Гуан и приметил.
– Вот он! – вскричал Цунь Гуан и ударил по холмику.
Оборотень услышал крик и, занырнув ещё глубже в песок, переполз на другую сторону реки.
Цунь Гуан и Чжу Люцзы ещё побродили по берегу, разгребая песчаные кучи. Солнце тем временем окончательно закатилось. Тогда Цунь Гуан признал поражение и громко сказал:
– Не вышло у нас оборотня победить. Видать, сильный он через меру.
С понурыми лицами Цунь Гуан и Чжу Люцзы вернулись в трактир.
На самом же деле у Цунь Гуана возник план, как извести негодного беса-оборотня с помощью хитрости. И первым делом он решил польстить своему сопернику, чтобы тот успокоился. Так оно и вышло. Довольный победой, оборотень расслабился и вскоре крепко заснул.
Для того чтобы узнать, как Цунь Гуан перехитрил беса-оборотня, читайте следующую главу.
Глава десятая
в которой повествуется о том, как Цунь Гуан одолел бородатого оборотня, а также о том, чем в это время был занят лисёнок по имени Дзин
Итак, посланцы богини Запада прибыли в Нанчань, что стоял на берегу Жёлтой реки. Там они обнаружили, что дальнейший путь преграждает бес-оборотень, и попытались его одолеть. Но ни Шу Ценю, ни Цунь Гуану, ни даже Чжу Люцзы это не удалось. Бес-оборотень оказался неуязвим. Поэтому Цунь Гуан решил пойти на хитрость. Выкрикнув притворные слова расстройства, он вместе с Люцзы удалился с песчаной отмели.
Вскоре на берегу Жёлтой реки показалась сама богиня Запада. Её длинные волосы уложены были в тугую косу, которая поблёскивала золотом в лучах уходящего солнца. В изумрудных глазах прятались крошечные искорки, отражавшиеся в необычайной красоты ожерелье, украшавшем тонкую шею богини Запада. А в белоснежных, как рисовая бумага, руках была плетёная корзина с персиками.
Приметив заветные персики, оборотень-отшельник проникся от радости крепкой дрожью. «Наконец-то! – подумал он. – Бессмертие само идёт ко мне в руки!» Скрытый толстым слоем песка, оборотень подкрался к богине поближе и затаился. Нападать в открытую на хранительницу персиков он убоялся.
А богиня поставила корзину на песчаный холмик – прямо на голову оборотню – и обвела Жёлтую реку взглядом. Неизвестно, что бы дальше богиня делала, поскольку со стороны города появился запыхавшийся мальчуган.
– Премудрая богиня Запада! – вскричал он издалека. – В городе твоя помощь требуется! Только ты нам помочь можешь! В трактире оборотни дерутся! Один огромный и толстый, как боров лесной. А второй ну точь-в-точь горная обезьяна. Помоги нам их успокоить, милосердная Сиваньму!
Богиня тотчас же вняла этому зову и, позабыв о персиках, направилась в городской трактир.
«Вот удача! Даже куница с боровом пригодились мне, – довольно подумал прятавшийся в песке оборотень. – Отвлекли внимание богини Запада».
Оборотень даже и не догадывался, что на самом деле произошло.
Корзину с персиками на берег доставила не кто иная, как прекрасная Цинь Бао. И никакого бессмертия в тех персиках не было. А вместо бессмертия персики начинены были остатками вина, которое Чжу Люцзы не успел допить.
В этом и состояла хитрость Цунь Гуана. Вместе с недовольным Люцзы он вымочил спелые персики в креплёном вине. Прекрасная Цинь Бао согласилась предстать богиней Запада, на которую она в изумрудном ожерелье оказалась весьма похожей. Ну а Цунь Гуан и Люцзы притаились за большими камнями у самого берега.
Дзаэмона, который сидел в медитации, Цунь Гуан тревожить не стал. «Сами справимся», – порешил он. Ему хотелось одержать победу без участия монаха, который вместе с волками представлял грозную силу. «Я ведь и сам кое на что горазд», – так подумал горделивый Цунь
